Император и поэт. Первые. Великие.

В июне, с разницей в 127 лет, пришли в этот мир два человека, имена которых прославили наше Отечество. Они оба были Великими и оба – Первыми. Пётр Великий, первый российский император и первый поэт России, великий Александр Пушкин.

«Основными упорами, неугасаемыми маяками русской культуры» называл имена Петра  I  и Александра Пушкина писатель Александр Куприн, признаваясь, что его нередко поражали «подобия в главных рубежах жизней этих двух национальных великанов».

Поэт и царь, властитель и пророк  –  эти темы на протяжении многих столетий волновали историков, писателей, поэтов. Пётр был героем  стихотворений  Пушкина «Стансы» и «Пир Петра Первого», незаконченного романа «Арап Петра Великого»,  поэм «Полтава» и «Медный всадник», исторического труда «История Петра  I» .

У поэта были и личные причины интересоваться жизнью императора. Образ Петра с ранних лет сопровождал его в семейных воспоминаниях, причем с двух сторон.

С отцовской – это были рассказы о предках Пушкиных петровского времени, из которых один был казнён за участие в стрелецком заговоре («С Петром мой пращур не поладил / И был за то повешен им» – «Моя родословная»). Прабабушка Пушкина по линии отца  была дочерью  денщика Петра I, ставшего адмиралом Ивана Головина.

Но самая важная для поэта связь с Петром прослеживалась по материнской линии – здесь прадедом поэта был знаменитый Ибрагим (Абрам) Петрович Ганнибал, «арап Петра Великого». Рассказы о нём Пушкин мог слышать от людей, лично его знавших, а с его сыном, Петром Абрамовичем, встречался после окончания Лицея и во время ссылки в Михайловское в усадьбе Ганнибалов Петровское.

Африканские черты, присущие Ганнибалу, в той или иной степени унаследовали его потомки. Так, например, мать поэта, Надежду Осиповну, которая, по словам современников,  «была необыкновенно хороша собою», в свете прозвали «прекрасною креолкой».  А вот описание маленького Саши Пушкина, приведённое в книге Викентия Вересаева  «Пушкин в жизни»   (1928): «Пушкин был не из рослых детей и всё с теми же африканскими чертами физиономии, с какими был и взрослым; но волосы его в малолетстве были так кудрявы и так  изящно завиты африканскою природою, что однажды мне И. И. Дмитриев сказал:  „посмотрите, ведь это настоящий арабчик“».

В лицейские годы Пушкин иногда подписывался кличкой, придуманной для него однокашниками: «Смесь обезьяны с тигром», а в стихотворении «Юрьеву» даже  назвал себя «потомком негров безобразным». В примечании к первому изданию «Евгения Онегина»   поэт сообщал о себе :   «Автор, со стороны матери, происхождения африканского. Его прадед Абрам Петрович Аннибал на восьмом году своего возраста был похищен с берегов Африки».

В журнале «Русская старина» за апрель 1886 года, который хранится в фонде Президентской библиотеки, можно ознакомиться с уникальным документом – исследованием «Русские избранники» историка Георга фон Гельбига. В нем говорится, что Абрам Петрович Ганнибал был мавр, привезённый в качестве юнги Петром  I  из Голландии. Пётр «окрестил его, был воспреемным отцом и назвал его… Абрамом Ганнибалом».  В «Словаре достопамятных людей Русской земли» (1836) историка Дмитрия Бантыш-Каменского уточняется, что «арап, похищенный с берегов Африки», получил от Петра Великого имя Ганнибал «в воспоминание славного полководца Карфагенского».

«Полюбив крестника за расторопность, – продолжает Бантыш-Каменский, – природный ум и чрезвычайную чуткость, Государь  сделал его камердинером и велел ему почивать в своей спальне. Каждую ночь он подносил Петру Великому несколько раз свечу и аспидную доску, а потом, когда выучился  грамоте Русской, записывал его словесные приказания…»  Монарх, убеждаясь с каждым днем в способностях юноши, поручил своего воспитанника лучшим учителям для обучения математическим и другим наукам. Из военных списков того времени  известно, что «Абрам Петров арап» служил барабанщиком в бомбардирской роте Преображенского  полка, капитаном которой был сам государь. Как писал этнограф Дмитрий Анучин в  «Антропологическом эскизе»   (1899), посвящённом родословной поэта, со временем крестник Петра стал занимать «весьма важные посты… Наконец он стал генерал-директором корпуса, генерал-лейтенантом и кавалером ордена св. Александра Невского и св. Анны».  По словам Бантыш-Каменского, Абрам Петрович, скончавшийся в 1781 году, «всегда с восторгом, с слезами говорил о Петре Великом».

В 1830 году в «Северной пчеле» Булгарин опубликовал колкий намёк на происхождение Пушкина. Поэт ответил стихотворением «Моя родословная», которое заканчивается такими словами: «И сходно купленный арап / Возрос усерден, неподкупен, / Царю наперсник, а не раб».  В черновых же бумагах поэта сохранилась запись: «Прадед мой если был куплен, то вероятно, дёшево, но достался он шкиперу, коего имя всякий русский произносит с уважением и не всуе».

Отношения прадеда – «наперсника царя» – и императора стали сюжетом неоконченного произведения Пушкина «Арап Петра Великого».  Сюжет романа Пушкин позаимствовал  из исторического анекдота «Щедрость монарха в награждении заслуг», приведённого в знаменитом труде  Ивана Голикова  « Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России » (1788).

Несколько лет Пушкина не покидала мысль о написании исторического труда, посвящённого Петру  I. В письме  главному начальнику III отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии  графу Бенкендорфу от 21 июля 1831 года ( Сочинения А. С. Пушкина, 1887 )  поэт просил «дозволения  заняться историческими изысканиями в государственных архивах и библиотеках»: «Не  смею и не желаю взять на себя звание Историографа после незабвенного Карамзина; но могу со временем исполнить давнишнее моё желание написать Историю Петра Великого и Его наследников до Государя Петра III». Дозволение было получено, поэт начал работу в архиве Коллегии  иностранных дел и в библиотеке Вольтера, хранившейся тогда в Эрмитаже.  7 апреля 1734 года он признается Михаилу Погодину: «К Петру приступаю со страхом и трепетом, как вы к исторической кафедре». А уже 29 мая того же года пишет жене, Наталье  Николаевне: «Ты спрашиваешь меня о Петре? – идёт помаленьку; скопляю матерьялы – привожу в порядок –  и вдруг  вылью медный памятник, котораго нельзя будет перетаскивать с одного конца города на другой, с площади на площадь, из переулка в переулок»…

Работа над «Историей Петра I» стала в последние годы жизни поэта важнейшим для него трудом.  Пушкин «следовал» за Петром на корабельные верфи, в шатёр на полтавском поле, на ассамблеи, к токарному станку, в Сенат…   Восхищаясь гением Петра, Пушкин, однако, не был ослеплён им. В подготовительных текстах  к своему труду он пишет: «Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости; вторые – нередко жестокие – своенравны  и, кажется, писаны кнутом». По словам Александра Куприна, Пушкин «был, есть и будет единственным писателем, который мог своим божественным вдохновением проникнуть в гигантскую душу Петра и понять, почувствовать её сверхъестественные размеры».

В книге Вересаева  «Пушкин в жизни»   приводится воспоминание надворного  советника Келлера о разговоре с поэтом по поводу «Истории Петра». «Об этом государе, – сказал ему Пушкин, – можно написать более, чем об истории России вообще… <…> Эта работа убийственная, <…> если бы я наперёд знал, я бы не взялся за неё».

Через три недели после этого разговора Александра Пушкина не стало. Первому поэту России было всего 37 лет. Первый император России ушел из жизни в 52 года, хотя, как писал Куприн, «по его размаху жизни, ему надлежало бы прожить ещё сто лет»… И все годы, отпущенные им судьбой, они неустанно работали – «не как наемники, а как ревностные, лютые на работу хозяева, которые отчёт о своём поле отдадут лишь одному высшему хозяину»…

Каждый из них взрастил своё поле.  Пушкин оставил нам в наследство русскую литературу. Пётр – оставил Россию.