Виктория ВЕТРОВА: «Поэт — это характер, диагноз и вероисповедание»

Многое в нашей жизни родом из детства. Именно оттуда, из детских лет, тяга к поэзии, желание самому что-то сочинить. Но если с годами попытки стихоплётства куда-то уходят, то имена поэтов остаются в памяти как этапы твоего взросления. В одном ряду с Есениным, Высоцким, Ахматовой, Цветаевой теснятся твои ровесники. И в списке том, пронесённом через года, — Вика Ветрова, теперь уже Виктория Николаевна. И теперь уже не просто поэт.

— Виктория, сразу признаюсь, я ваш поклонник со школьных лет. Лично для меня вы стояли в одном ряду с Никой Турбиной, Витой Ивченко, и наш этот разговор из категории «мечты сбываются». Сбылись ли какие-то ваши мечты и что остаётся там, где-то за горизонтом?

— Пока живёт человек, до самых своих последних дней он будет верить и надеяться, что его мечты непременно сбудутся. Сбылись ли мои мечты? Какие-то уже сбылись… Всё дело в том, что я отношусь к категории тех людей, которые не строят воздушных замков и не фантазируют на тему того, к чему они в своей жизни не сделают ни шага. Я не мечтаю попусту. Я ставлю перед собой очень конкретные цели и задачи. Порой весьма амбициозные и труднодостижимые. Поэтому, если удастся реализовать хотя бы часть задуманного, это уже можно назвать вполне приличным результатом. Да и потом, я научилась самому непростому жизненному ремеслу – радоваться тому, что имеешь, и быть благодарным за то, что у тебя есть на сегодняшний день. Мы сами выбираем свой путь и ту жизнь, которую проживаем. Со всеми её трудностями, шероховатостями и непредсказуемостью она похожа на очень сложный, но захватывающий квест. Проходя его ты обретёшь какое-то новое качество самого себя. Поэтому в творчестве и карьере есть цели и задачи. А мечтаю я о простых вещах — о здоровье и радости для себя и для всех моих любимых людей.

— Коронавирус, я думаю, тоже откладывает свой отпечаток на вашу жизнь так или иначе, но не хотелось бы говорить о грустном, давайте о приятном. В 2020 году вас наградили медалью «За вклад в литературу России XXI века», в 2021-м — «За мастерство и подвижничество во благо русской литературы». Пользуясь случаем, хотелось бы с этим вас поздравить.

— С приходом ковидных ограничений моя жизнь мало изменилась, поскольку я всегда работала только на себя и никогда не ходила трудиться в офис (это мой осознанный выбор). Я давно пользуюсь всеми современными средствами связи, поэтому не теряла контакта ни с друзьями, ни с нашей творческой командой… Да и время, проведённое в изоляции, не прошло даром — дописала сценарий фильма, написала новую книгу стихов, начала активно читать лекции в режиме онлайн… Всё, что меня волновало во время самых опасных периодов распространения вируса, — это сохранность моего здоровья и здоровья моих близких. А насчёт деятельности… Я — человек, живущий с Богом в сердце, а значит, будет день — будет пища. Спасибо большое за поздравления, но самая главная награда — это сама жизнь.

— И всё же это вдвойне приятно, потому что тот пик популярности, на который вы вышли в конце 80 — начале 90-х годов прошлого века, уже вряд ли повторится. К сожалению. Времена изменились, всё меньше людей, которые читают книги. Но всё же хочется, чтобы такие творческие личности, как вы, становились героями нашего времени.

— Насчёт того, повторится или не повторится популярность, не знаем ни вы, ни я, это ведомо только Господу Богу. Как он распорядится, так оно и будет. Я, в свою очередь, могу только делать всё от меня зависящее, чтобы иметь возможность быть полезной и интересной людям. И пенять на время, думаю, не стоит. Если ты не умеешь приспосабливаться к новым реалиям и не находишь собственного звучания в изменившихся обстоятельствах, это исключительно твоя вина.

Книги люди как читали, так и будут читать. Или слушать аудиокниги. В любом случае хорошая литература своего читателя всегда найдёт. А я не жду у моря погоды, поэтому сейчас активно смотрю в сторону кинематографа. Поскольку по образованию я режиссёр кино, сейчас, как мне кажется, уже вошла в тот период жизни, когда хочется собственных творческих высказываний и в этом направлении тоже.

— А кто, на ваш взгляд, герой сегодняшнего времени?

— Не назову конкретных имён, но я полагаю, что это настоящие пассионарии, люди, поставившие перед собой цель сделать мир лучше — учёные, миссионеры, новаторы, исследователи, первооткрыватели. Это, если мы говорим про настоящих героев. А если вы имеете в виду тех героев, которых любит широкая публика, то я вряд ли смогу ответить на ваш вопрос. Я не смотрю телевизор уже 12 лет. У меня даже телевизионной антенны дома нет. Но тех людей, которые мне по-настоящему интересны, нахожу всегда, благо на просторах интернета это сделать нетрудно.

— Когда-то Евгений Евтушенко написал, что поэт в России — больше, чем поэт. Но это ведь ещё тяжёлая ноша, испытание… Уже в школьные годы вы ощутили всю «прелесть» своего положения со стороны одноклассников, учителей.

— Жить с людьми — увлекательное приключение! И самое главное, что ты можешь сделать в жизни, — это перестать оценивать людей с позиции прокурора и начать смотреть на них с позиции адвоката. Мои школьные годы, действительно, были нелёгкими, но я уже давно простила и отпустила ту ситуацию, ни на кого зла не держу. Я не думаю, что быть поэтом, тяжёлая ноша и испытание. Я считаю, что это великая радость и самый ценный подарок, который только может вручить тебе Господь. А общению и взаимодействию с людьми нужно учиться. Это непросто, но, приобретая такого рода навык, начинаешь понимать, что плохих и хороших людей не существует, все с характером, все объёмные и яркоокрашенные. Людей нужно по-настоящему любить и понимать их стремления и подлинные мотивы. Тогда всё просто.

— О жизни в Швеции, насколько я знаю, вы вспоминаете без особой радости (переезд был вынужденным из-за работы отца). Хотя многие бы вас не поняли…

— Швеция — красивая северная страна с живописными пейзажами. С тёплым и ласковым летом, с белыми ночами. С холодной и сухой зимой, когда совершенно не мерзнёшь без шапки. Со спокойной, размеренной и сытой жизнью, о которой многие мечтают. Это был сложный период в моей жизни, но очень продуктивный. Несмотря на большую загруженность по учёбе на факультете киноведения Стокгольмского университета, в Швеции я написала огромное количество стихов. Именно там начала писать прозу. Поэтому не могу назвать годы, проведённые в Швеции пустыми и бессмысленными. Просто мне всегда очень хотелось домой. Домой в Москву. Туда, где жили мои друзья, где я могла ходить по любимым бульварам и улочкам, где все говорили на родном и так ценимом мной русском языке… В Швеции очень хорошо. Но мой дом в Москве. Здесь живёт моё сердце.

— Виктория, в своих немногочисленных интервью несколько лет назад вы говорили, что в первую очередь являетесь поэтом, а потом уже всё остальное. За это время ничего не изменилось? В каком порядке вы бы расставили для себя своё Я: поэт, писатель, художник, музыкант?..

— Полагаю, что идентификация себя, как поэта штука достаточно сложная и вмещает в себя целый комплекс довольно непростых составляющих. Это и своеобразное мироощущение, и свойство психики, и определённые личностные качества. Поэт — человек, остро чувствующий действительность, эмпатичный, но иногда совершенно асоциальный, свободолюбивый, имеющий независимый дух и уникальное восприятие мира. Эти качества позволяют формулировать всё происходящее внутри данного гражданина столь причудливым образом, облекая мысли в тонкий словесный рисунок. Можно ли сказать, что поэт — это какой-то очень специфический человек, чей мозг функционирует как-то по-особенному? Скорее всего, да. Поэт — это мировоззрение, национальность, характер, диагноз и вероисповедание.

Ощущаю ли я себя в первую очередь поэтом? Безусловно. Что же касается музыки, живописи, кино и прочего, то это существует внутри моей поэтической натуры, как дополнение, так сказать, к «основному блюду». Эдакий винегрет, в котором всё представлено в равных долях и существует, не конфликтуя друг с другом, скорее работает на какой-то общий замысел.

— Каково быть поэтом в наше время? Это же в советские времена нужно было просто писать стихи и жить на гонорары от государства, а сейчас? Несложно было себя находить?

— Каково быть поэтом в наше время? А каково было быть поэтом во все времена? Вы знаете какие-то эдакие времена, когда им жилось вольготно и как-то особенно хорошо? Во всех периодах истории у поэтов и у непоэтов были и есть свои трудности: когда-то отсутствие свободы, когда-то бедность, когда-то давление властей, когда-то невозможность донести собственное творчество до своего читателя. Сама по себе профессия не особо благонадёжная, надо сказать. Общество часто считает, что без учителя и врача обойтись нельзя, а без поэта можно. Может это и так. Но поэзия учит людей чувствовать, ломать шаблоны обыденного, видеть мир иначе. В этих играх поэтического разума заложен огромный человеческий потенциал, грех не использовать его для собственного духовного обогащения, простите за высокопарность.

Наверное, я плохой вариант для того, чтобы поведать миру о горемычной судьбе поэта в современном обществе. Меня мало что удручает в сложившейся ситуации. Я вообще не сторонник этого вселенского нытья, которое слышится то тут, то там, когда творческие личности ругают обстоятельства жизни, сваливая на них ответственность за собственную несостоятельность.

Да, безусловно, в советские времена в социальном плане поэту жилось лучше и чуть сытнее. Я за первый свой сборник стихов, выпущенный в 1991 году тиражом 20 тысяч экземпляров, получила приличный гонорар — машину можно было купить. Но эти времена давно прошли, какой смысл о них вспоминать. Надо очнуться, посмотреть по сторонам, понять, что окружающая действительность изменилась и надо учиться жить в предлагаемых обстоятельствах, а не пить водку на прокуренной кухне, рассказывая всем, что ты непризнанный гений, как это делают многие. В конце концов появились колоссальные возможности для популяризации своего творчества. Это социальные сети, это возможность издавать и распространять электронные книги. Чуть больше фокуса и усердия, и твой читатель тебя обязательно найдёт.

А вообще я считаю, поэзия сейчас приближается к своему ренессансу, интерес к ней с каждым годом только растёт…

Не надо чураться работы. Лично я считаю, что поэту особые условия для написания стихов не нужны. Это праздник, который всегда с тобой. У меня всегда есть с собой блокнот, и я нахожу время для того, чтобы писать во время любой деятельности. Я работаю и всегда работала с тех самых пор, как поняла: никакой труд не сделает меня «непоэтом». Тем более что в этом мире мне никто ничем не обязан. Если сейчас снова государство начнёт платить поэтам хорошие гонорары и обеспечивать соцпакетом, как в былые времена — прекрасно, а если нет — ничего страшного, переживаемо. А вообще, я считаю, поэзия сейчас приближается к своему ренессансу, интерес к ней с каждым годом только растёт…

Находить себя было несложно. Я никогда не занималась тем, что мне не нравится. Никогда, повторюсь, не работала «на дядю», если не считать нескольких лет работы на телевидении. Но я всегда работала и зарабатывала, не считала это ниже своего поэтического достоинства и никогда не ждала, что кто-то принесёт мне что-то на блюдечке с голубой каёмочкой. Поэтому, если у меня что-то не получается, я всегда считаю это своим недочётом, не рассматриваю с позиции: с миром что-то не так.

— Вы сказали про телевидение. По сути, поэт Виктория Ветрова оказалась на месте тех, кто когда-то вам задавал вопросы. Этот роман с ТВ сложился без каких-либо особых проблем?

— На телевидении я отработала два года. Это бы прекрасный опыт для меня, как для будущего режиссёра, ставящего перед собой задачу освоить азы профессии. Меня никогда не привлекала тележурналистика. Когда поняла, что в рамках мною созданной организации развиваться можно и желательно только в этом направлении (по крайней мере, именно так видело моё будущее вышестоящее начальство), по собственному желанию покинула телекомпанию и вернулась к привычному литературному труду. Но я вспоминаю то время с хорошими эмоциями — мне удалось создать цикл программ, посвящённых поэтам того времени. Это позволило многим молодым людям приобщиться к творчеству талантливейших поэтов. О них, возможно, никогда раньше не слышали. Так что всё не зря.

— Что вас подтолкнуло к кино?

— Моя природа, мой мир, само моё нутро. Дело в том, что всё началось именно с кино. Оно было раньше всей написанной мной прозы и раньше всех моих стихов. Я с трёх лет говорила, что, когда вырасту, стану исключительно режиссёром… Ходила по квартире с какой-то картонной коробкой, моим импровизированным киноаппаратом, и «снимала кино» на моток трамвайных билетов. Стихи пришли намного позже, чем я «заболела» кинематографом.

Очень жаль, что мне не хватило смелости войти в мир кино лет в двадцать. Тогда казалось, что ещё впереди много времени и всё успеется. Думалось, для того, чтобы стать серьёзным режиссёром, нужно набраться жизненного опыта и что-то такое особенное понять про «жизнь человеческого духа»… Да и мне, тогдашней юной девушке, никто денег на моё кино давать не хотел — уж слишком молодой и несерьёзной всем казалась. И я сдалась. Подумала, что вернусь к этому тогда, когда буду взрослее и жёстче. А зря. Надо было переть напролом и доказывать всем своё право на существование в мире кинематографа и право на собственные художественные манифесты. Так что сейчас я на повышенной скорости наверстываю упущенное, так сказать.

— Есть среди наших или иностранных фильмов такие, которые вас поразили, впечатлили?..

— Да, такие фильмы есть. Их очень много. И если бы я стала их перечислять, то образовался бы очень длинный список. Наверное, самое яркое впечатление — это «Бойцовский клуб» Дэвида Финчера. Я люблю всё, что снимает Финчер. Очень уважаю Ларса фон Триера, Нила Джордана, Кристофера Нолана. Особую любовь питаю к режиссуре База Лурмана.

Что касается российских фильмов, то к отечественным режиссёрам я отношусь более сдержанно, если не брать в расчёт Григория Александрова, чьи фильмы с Любовью Орловой очаровывали меня в детстве.

Если говорить о современном российском кино, то из того, что выходит в прокат, хороших фильмов очень мало, на мой взгляд, хотя картина «Аритмия» Бориса Хлебникова очень порадовала.

— Как складывались отношения с музыкой, живописью?

— Живописью и музыкой я занимаюсь по сей день. У меня, как у художника, было четыре персональные выставки. Мои картины ежегодно входят в каталоги современного искусства и временами неплохо продаются.

Что же касается музыки, в 2005 году вышел мой первый сольный альбом. Я выступаю со своими песнями на концертах, пою их на своих творческих вечерах, активно использую в работе. Недавно написала сценарий и весь музыкальный материал для мюзикла «Дива», съёмки которого начались в этом году.

— В поэзии был Бодлер, насколько я помню, вашим ориентиром. А сейчас?

— Нет, Бодлер не был ориентиром. Был любимым поэтом в своё время. А в другое время был ближе Бродский, потом — Маяковский. Но это не ориентиры. Я вообще однажды поняла, что для меня не существует авторитетов. Ко всем людям отношусь с глубоким уважением и любовью, мне может быть интересен простой плотник не меньше, чем великий математик. Единственный человек, которым я действительно восхищаюсь, — Леонардо да Винчи, как пример уникального синтеза творческой и научной мысли в рамках одной личности.

— Что бы вы взяли из Серебряного века в наши времена?

— Ничего. Зачем что-то брать? Я живу в этом времени, и оно прекрасно тем, что оно такое, ни на что не похожее, интересное, стремительное, спорное, пугающее, но бодрящее. Я далеко не барышня в старомодном затхлом нафталиновом гипюре, как обычно представляют поэтесс. И я не ностальгирую по временам, в которых меня не было. А каким по-настоящему был тот самый Серебряный век и как в нем жилось, знали только те, кто в нём существовал и самовыражался, а мы можем только фантазировать на эту тему. 

— Что читаете? Как менялись ваши вкусы с годами?

— Сейчас, к сожалению, читаю не так много художественной литературы. Если не считать поэзию… Её я читаю всегда, открывая для себя новых авторов.

Если говорить о прозе, я решила взять небольшой тайм-аут на пару лет. Почему? С моей любовью к чтению, когда я буквально проглатывала одну книгу за другой, со временем произошли некоторое перенасыщение и внутренняя усталость от наблюдений за чужими жизнями и погружением в чужие глубины.

Сейчас я очень много читаю специализированной литературы по психологии, личностному росту, работе мозга. Так же читаю литературу, связанную с моей режиссёрской деятельностью, работе с актёром, с актёрским мастерством, как таковым, современной режиссуре.

Менялись ли вкусы? Нет, они изменились мало. По-прежнему люблю прозу в жанре магического реализма.

— Ну да, по-прежнему пишете стихи… Есть два стихотворения, которые я бы выделил для себя особо. Первое датировано 1989 годом: «Бедный клоун, кто тебя обидел?/За лицом не увидать лица./Дёргает невидимые нити./Чьё-то повеленье без конца...» А вот второе — 2011-м: «Мы едем на поезде. Мы раздвоены./ И мертвых винтовок наших не счесть./ Мама, скажи нам, кто мы? Мы — воины?/ Знает ли Родина, что мы есть?..» А вы можете вспомнить историю их написания? Что навеяло, что подтолкнуло?

— Конечно же, вспомнить не могу. Я написала около двух тысяч стихотворений. И пишу их не оттого, что происходит во вне, в мире, в обществе, в среде обитания, а от того, что происходит внутри меня. Мои стихи никогда не привязаны ни к событиям, ни к обстоятельствам, это мой личный разговор с Господом Богом, на темы, которые меня волнуют.

— И по-прежнему остаётся тяга к мистике?

— Если вы имеете в виду мои мистические романы, которые я пишу помимо стихов… Видите ли в чём дело, в моём прозаическом языке много поэтики, а герои находятся в постоянном взаимодействии со Всевышним. Они ищут его, отторгают, конфликтуют с ним. Они находятся в поиске вечной Любви и пытаются вступать в диалог со Смертью, мечтая о преодолении времени и обретении вечной жизни. Мои романы именно об этом, а не о том, что люди читают мысли и левитируют, как может показаться на первый взгляд неподготовленному обывателю. Через остросюжетную составляющую я приглашаю читателя в увлекательное путешествие. Но говорить с ним мы будем о том, что есть Человек с его пороками и добродетелями, что есть жизнь, для чего мы совершаем это нисхождение от рождения до могилы и какие выводы делаем, пройдя свой путь до конца.

— Музыка, искусство — на каких примерах вы росли?

— Музыка: Людвиг ван Бетховен, Вольфганг Амадей Моцарт, Рихард Вагнер, Джакомо Пуччини, Клод Дебюсси, Майкл Джексон, Пинк Флойд, Битлз, Стиви Уандер, Луи Армстронг, Том Уэйтс.

Живопись: Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли, Сальвадор Дали, Пабло Пикассо, Рене Магритт, Клод Моне, Эдуард Мане, Пьер ОгюстРенуар, Эрнст Фукс.

Поэзия: Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Иосиф Бродский, Владимир Маяковский, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Артюр Рембо, Шарль Бодлер, Леонард Коэн.

Проза: Антон Чехов, Лев Толстой, Льюис Кэрролл, Джонатан Кэрролл, Дин Кунц, Стивен Кинг, Эдгар Алан По, сказки народов мира (в огромном количестве, всех возможных стран).

Кинематограф: Боб Фосс, Френсис Форд Коппола, Дэвид Финчер, Стивен Спилберг, Андрей Тарковский, Эльдар Рязанов.

Позднее были новые открытия, новые имена, но росла на этом.

— Что вы цените в людях?

— В людях я ценю доброту, верность, неконфликтность, умение любить людей и прощать им их ошибки, ценю самоотверженность и стремление к мечте. А ещё я благодарна людям, если не за благие поступки, то хотя бы за намерения их совершить, это тоже не так уж и мало.

— Было ли у вас состояния кризиса, когда не хотелось жить?

— Было, причём много раз. Но это никак не было связано с творчеством. Это мои личностные кризисы, из которых я всегда выходила и выхожу с каким-то новым качеством и пониманием жизни.

Когда ты разочаровываешься в чём-то, теряешь почву под ногами. Когда ты был востребован, как Ника Турбина, а потом твоё творчество интересует всё меньшее и меньшее количество людей. По крайней мере, может сложиться такое впечатление — обратной связи-то нет, которая была, возможно, благодаря «Комсомолке».

На этой почве особых кризисов не было. У меня есть стихотворение со словами:

«Фортуна — продажная девка,

Взмахи её знамен

Ярки. Слёзами с древка

Падает легион…»

Зачем по поводу каких-то взлётов и падений впадать в кризис? Это может стать поводом для того, чтобы взгрустнуть, порефлексировать и пожалеть себя на досуге, но не для того, чтобы впадать в уныние. Да и потом, мне всего 44 года и, если Господь даст ещё несколько десятков лет жизни, я уверена, что смогу изменить ситуацию к лучшему. Я верю в себя, верю в свой успех и в то, что у меня есть особая миссия в этом мире. Некоторые люди в 40 лет только начинают писать стихи и преуспевают, чего же мне печалиться? У меня ещё всё впереди.

Беседовал Александр ДУБРОВИН

Абакан

Наша справка

Виктория Николаевна Ветрова

Поэт, писатель, художник, сценарист, режиссёр. Родилась 7 июля 1978 года в Москве. В 15 лет экстерном окончила школу. Выпускница факультета киноведения Стокгольмского университета. Окончила Высшие курсы сценаристов и режиссёров (мастерская Александра Митты), по специальности: режиссёр кино.

Стихи начала сочинять с пяти лет, печататься с девяти. Публиковалась в таких газетах и журналах, как «Пионерская правда», «Пионер», «Костер», «Комсомольская правда», «Мы», «Известия», «Литературная газета», «Вечерняя Москва», «Московский комсомолец», «Юность», «Огонёк». Автор 12 стихотворных сборников («Ты найди меня в доброте своей», «Пора ромашкового цвета», «Держащая небо», «Про любовь», «Время доверия», «Часть меня», «Апокрифы», «Стихия», «Разное», «Иллюзии», «Бесконечность», «Декаданс Сити») и пяти романов («Обнимая смерть», «Сестричка», «Пикассо», «Пересмешники», «Кукла Джошуа»). Публиковалась в США, Испании, Швеции, Германии, Македонии, Австралии.

Совладелец продакшн-компании «Да-шоу». Председатель Московского областного отделения российского творческого союза работников культуры.