Гимн проклятущему ЕГЭ

© Фото Анны Семенец, ИА «Росбалт»

Единый госэкзамен ненавидят просто потому, что в России невыносима сама мысль о равенстве — даже временном, даже для детей.

Все так любят первое и так терпеть не могут второе, что я в этой парадигме наполовину нерусский и почти русофоб. Ведь, ничего не имея против новогоднего оливье, я полагаю, что ЕГЭ — лучший изо всех способов оценки знаний школьников. Я убежден, что стандартизированные, рутинные тесты вообще оптимальны там, где мы имеем дело с большим людским потоком.

При этом все аргументы противников ЕГЭ («да в школах не учат, а два года только и делают, что натаскивают на ЕГЭ!», «невозможно по одному лекалу оценить всех!», «гений вполне может провалить ЕГЭ!», «для детей ЕГЭ огромный стресс!», «да там тьма идиотских заданий!») мне известны. Как и аргумент «ЕГЭ нам навязала Америка!», но его я опущу как смехотворный: разве могла великой России что-то навязать жалкая Америка, которая даже вместо высадки на Луну сняла фальшивку в павильоне? (Доверчивые пусть ищут смайлик).

У моей позиции есть и основание, и обоснование.

Я сдавал выпускные и вступительные экзамены еще в СССР, когда никакого ЕГЭ не было. Стандартизированные тесты я тоже сдавал, причем последний раз недавно, и скоро снова буду — правда, уже в Германии. Предыдущий тест был языковой, а сейчас я учу 1100 билетов правил дорожного движения, чтобы обменять российские водительские права на немецкие. В России водительскую «теорию» точно так же сдают посредством теста. И никто не возмущается, потому как — а что придумаешь лучше?

И это ровно тот вопрос, который я всегда задаю противникам ЕГЭ: а что вы предлагаете взамен? Вернуться к «старым добрым экзаменам»? Спасибо, это пройдено. Кстати, к выпускным в школе тоже натаскивали целый год. «Записали в тетрадь: «Коллективная мудрость Политбюро и лично генерального секретаря ЦК КПСС…», — прохаживаясь между рядами, со страдальческой интонацией диктовала моему классу ответ на билет о каком-то партсъезде историчка.

Это ничем не отличалось от диктовки моей преподавательницы немецкого, натаскивавшей нашу группу на написание деловых писем, что было частью стандартного теста: «Зе-ер ге-ерте дамен унд херрен… Хабен зи гешрибен? (Записали?)». Разница лишь в том, что деловые письма на немецком я пишу теперь без особых ляпов, а коллективная мудрость Политбюро ушла в одном направлении с Леонидом Ильичом.

При этом я не считаю натаскивание дурной вещью. Это хорошая штука, которая заставляет усваивать стандарты и запоминать факты, чего бы они ни касались: дорожного движения или знания истории. На нерегулируемом перекрестке без знаков приоритета водитель пропускает транспортное средство справа. Вторая мировая война длилась с 1939 по 1945 год. Это должно быть вбито намертво в любую голову — среднюю, гениальную или так себе.

И пусть уж лучше глупый ученик всерьез, а умный посмеиваясь, затверживают, что такое анафора и ассонанс, читая стихи Блока (дико пустые, с моей точки зрения, — или «водянистые», по определению Льва Лосева), чем ничего этого знать не будут.

Умный ученик поступит в университет и забудет идиотизм школьного литературоведения как дурной сон (мне в университете вообще многие из школьных истин стали казаться совершенными глупостями). Однако усвоенные стандарты ему потом сильно помогут. Как и то, что тестовая система ликвидирует двойной контроль: двойную экзаменационную подготовку и двойной стресс.

Я до сих пор не понимаю, как после ада школьных выпускных экзаменов выдержал ад вступительных. На них можно было запросто поплыть и срезаться от усталости и нервного истощения. Я уж молчу о том, сколько наслушался и насмотрелся историй о подмасливании экзаменаторов. На моем курсе в МГУ нет-нет, да и встречались туповатые, мягко говоря, мальчики и девочки, вообще непонятно как туда попавшие…

Впрочем, есть еще аргумент, что ЕГЭ сам по себе детей оглупляет: вот в эпоху экзаменов все были грамотные, а теперь «корова» и «колбаса» без ошибки написать не могут. Но, интересно знать, какой линейкой оглупление измеряется?

Давайте возьмем результаты международного теста PISA, оценивающего грамотность школьников, за 2000 год (когда никакого ЕГЭ не было) и 2015 год (последние доступные нам). В 2000-м знания российских школьников в чтении, математике и естественных науках оценивались в 462, 478 и 460 баллов, что соответствовало 27, 22 и 26 местам в мире. Данные за 2015-й год: 495, 494 и 487 баллов (26, 23 и 32 места). То есть в абсолютных показателях школьники за последние 15 лет стали даже образованнее. В относительных — несколько стран по сравнению с нами слегка улучшили свое положение.

Почему же тогда многие выступают против ЕГЭ, желая ему как можно скорее сгинуть, — хотя все аргументы и факты в пользу обратного?

У меня есть одно объяснение. Единый государственный экзамен ненавидят именно потому, что он единый. Разумеется, он не обеспечивает ни равенства талантов, ни равенства талантов родителей, включая финансовые. Но ЕГЭ обеспечивает равенство условий на минуту проверки.

И это оказывается невыносимо, потому что в России вообще крайне непопулярна мысль о том, что люди равны в правах по факту рождения. Родителям не хочется думать, что их ребенок имеет равные жизненные шансы с другими детьми: им ненавистен стандартный бездушный тест, но мил «душевный» экзамен, где всегда есть место пониманию со стороны экзаменатора. Да и дети, которые у нас отнюдь не дураки, давно сделали выводы, что в России разговоры о равенстве может заводить только идиот.

Равенства прав у нас нет нигде — ни на выборах, где власть проталкивает своих и гнобит чужих, ни на автодорогах, где чем больше и дороже машина, тем наглее ведет себя водитель.

Мысль о равенстве — глубоко антирусская, как бы ни пытались сегодняшние русские врать, уверяя всех публично в обратном.

ЕГЭ, демократия — одни уже эти слова ненавистны потому, что несут в себе если не основу, то отблеск равенства и существования натуральных, природных, неотчуждаемых прав. Отсюда и бесконечные издевательства и унижения друг друга. Ведь оппоненты — не люди, а нелюди: чего церемониться? Своим можно все, а чужим ничего.

ЕГЭ над этим морем неравноправия — действительно, как скала, как маяк, как форпост другого мира.

Я рад, что этот форпост пока еще держится. Хотя боюсь, что недолго осталось.

Дмитрий Губин    Росбалт