Александр Кынев, каков ваш прогноз по Хакасии и Коновалову?

Как московский кризис влияет на региональную политику? Когда партийная система в России перестанет быть декоративной? Об ошибках власти, толкающих к братанию системную и несистемную оппозиции и о нетипичности предвыборного Новосибирска — читайте интервью политического эксперта Александра КЫНЕВА «Континенту Сибирь».

Александр Кынев — кандидат политических наук, политконсультант, доцент факультета социальных наук НИУ «Высшая школа экономики». Специалист в области партийных и избирательных систем, региональных политических процессов РФ. Координирует проект мониторинга выборов в Фонде «Либеральная миссия». Был сотрудником аппарата Государственной думы, экспертом Международного института гуманитарно-политических исследований, аналитиком исследовательских проектов в «Центре политических технологий» и Фонде Карнеги, руководил проектом мониторинга выборов в «Комитете гражданских инициатив».

— Каков ваш прогноз по Хакасии и Коновалову?

— Против него идёт дикая информационная война. Сам регион достаточно депрессивный, дефицит ресурсов. По-человечески, я понимаю, в каком тяжелом положении оказался Коновалов. Нужно иметь очень сильную нервную систему, чтобы жить в этой предельно кислотной среде, в условиях бесконечной травли и подстав. Что будет дальше, не берусь предсказывать. Несмотря на то, что его мочит федеральный центр, думаю, вероятность силового сноса не является столь неизбежной.   Я считаю, что травля Коновалова, акция против Левченко в Иркутске — это большая глупость. Какой смысл КПРФ оставаться системной партией, если ее мочат так же, как несистемную? Не говорю про Новосибирск, но по стране власть с коммунистами сильно перегнула палку. В прошлом году КПРФ выиграла выборы в трёх регионах, взяла кучу округов в Заксобраниях — у коммунистов был сильный прирост. Устраивать травлю КПРФ — дополнительно подталкивать её к альянсу с несистемными. Надо думать о последствиях.

— Что привело вас в Новосибирск в разгар кампании по выборам мэра? Приехали помочь одному из кандидатов?

— В Новосибирске я всего на два дня, сложно успеть помочь кому-то за такое время. Я всегда посещаю регионы перед выборами. Мы каждый год ведем большой проект по мониторингу кампаний. До прошлого года он выходил под эгидой «Комитета Гражданских Инициатив», сейчас — под эгидой фонда «Либеральная миссия».

— В этом году в сибирских регионах проходят достаточно интересные выборы.

— В прошлом году сибирских кампаний было больше. Сейчас по стране выбирают 16 губернаторов, 13 Заксобраний, 21 Горсовет региональных столиц. В 2019-м в основном задействован Северный Кавказ, центральная полоса России. В Сибири и на Дальнем Востоке на этот раз немного территорий, где проходят выборы. Больше всего — Хабаровский край, где намечаются довыборы в Госдуму, кампании в Законодательную Думу края, в Хабаровскую городскую Думу. Избираются мэры Улан-Удэ и Анадыря, депутаты Городской Думы Иркутска, Дума Читы, губернаторы Сахалина и Забайкальского края, совет Биробиджана. Также в сентябре пройдут выборы в Верховный Хурал Республики  Тыва. Это небольшой регион, скандально интересная кампания там была очень давно — 2006-2008 годы, когда Оюн воевал с Ооржаком, с тех пор я не помню, чтобы федеральную прессу, московских журналистов интересовала Тыва.

— Нам интересны и Тыва, и Республика Алтай.

— Я был в Республике Алтай месяц назад. На этот раз там идет одна из наиболее интересных кампаний в стране. Избираются глава региона, депутаты Госсобрания — Эл Курултай. И хотя списки в Госсобрание сильно зачистили, тем не менее, территорию отличает высокая внутренняя конкурентность. С админресурсом достаточно сложно, элиты в каждом районе свои. Самобытный регион, который всегда опасался и опасается за свой статус. Поэтому местное население и элиты хотели бы выбрать собственного, «местного» главу, что с некоторой точки зрения дает гарантии сохранения статуса региона. В этом смысле не очень удачным, мягко говоря, выглядит назначение Олега Хорохордина временно исполняющим обязанности главы Республики.

— Тем более пример Татарстана у многих перед глазами.

— С Татарстаном я бы не стал сравнивать. Республика Алтай — небольшой регион. В нем есть своя специфическая, колоритная, вполне себе самостоятельная элита.

— На Республику Алтай «Единая Россия» направила серьезные силы, выборами занимается известный в Новосибирске политтехнолог, депутат Госдумы Виктор Игнатов.

— Я с ним лично не знаком. В любом случае, на мой взгляд, на Алтае уже перемудрили. Не зарегистрировали много списков, которые претендовали на оппозиционные голоса. В результате голоса будут концентрироваться вокруг оставшихся оппозиционеров. Власть пошла по прошлогоднему сценарию Забайкальского края, где сняли всех, кого могли. В итоге максимальный прирост получили коммунисты. Я думаю, то же самое произойдет в Республике Алтай.

  Куда идёт страна? Проект «ТрансфЕР»

— А каков ваш взгляд на позиции в Республике «Родины»? В ее координации участвует лидер новосибирского регионального отделения этой партии Вячеслав Илюхин?

— «Родина» пережила очень жесткий внутрипартийный кризис, вылившийся в уход некоторой части прежнего актива в КПРФ. Но политическое поле зачищено, конкуренция резко снизилась. Сняли «Партию Роста», например (а также «Коммунистов России», «Парнас», «Партию Возрождения России»). Особенность Республики Алтай в том, что местная элита привыкла к взаимодействию. Происходят постоянные контакты между различными оппозиционными группами. Не знаю последней социологии, но судя по раскладу, у «Родины» должны быть шансы на выборах в Госсобрание.

— В недавней статье в «Ведомостях» вы пишете, что в 2000-е партийно-политический режим был режимом тотального доминирования исполнительной власти. При нём партия, которая имитирует правящую, играет вспомогательную роль дополнительного структурирования элит различного уровня, находясь по отношению к исполнительной власти в зависимом и подчиненном положении. Некоторые считают, что по сути к сегодняшнему дню мало что изменилось: «Единая Россия» остается партией-декорацией при исполнительной власти. Так что нужно менять? Партию или саму систему?

— При нынешней Конституции партии могут играть только декоративную роль. Партии обречены быть декорациями в условиях, когда даже завоевывая большинство, они не могут реализовать свою программу. Дума не формирует правительство, даже не утверждает министров персонально. Она голосует только за премьера. По указу президента могут быть отправлены в отставку все министры и назначены новые, и юридически это будет то же правительство, нет ограничений по количеству и времени увольнения чиновников. Максимум, что Госдума может себе позволить в условиях персонифицированной исполнительной власти, — некий парламентский шантаж. В такой системе с партиями неизбежно дела обстоят плохо.

— Какую тенденцию Вы предвидите: в ближайшие годы персонификация власти будет уменьшаться или расти? Есть люди, которые говорят, что парламент вообще не нужен, что его можно упразднить.

— Я считаю подобные предложения глупостью. Зачем человеку ноги, давайте вообще отрежем.

— Третью ногу можно и отрезать.

— Словоблудие безграмотных людей, никакого отношения к реальности это не имеет. Есть юридический стандарт устройства государства. Неважно название — Сенат, Вече, Совет старейшин — везде и во все эпохи существовал парламент. Вопрос заключается в способе его формирования, в наборе полномочий.

— Можно ли их еще урезать?

— Уменьшать нечего. Думаю, скорее стоит ждать расширения полномочий парламента. Есть сценарий перехода в сторону парламентской республики. Если главной фигурой в стране станет премьер-министр, который не ограничен сроками пребывания у власти, это автоматически ведет к перераспределению функций. Подобная реформа произошла в Армении, когда у Сержа Саргсяна заканчивался президентский срок. Изменения в Конституции перевели страну в парламентскую республику. Правда, это не помогло, в прошлом году партия экс-президента в новое Национальное собрание вообще не попала. В такой же ситуации оказался Михаил Саакашвили: конституционная реформа состоялась, но его партия выборы проиграла, к власти пришла «Грузинская мечта». Похожая попытка сохранения власти путём изменения Конституции предпринималась в свое время в Сербии.

— Если рассмотреть сценарии демонтажа суперпрезидентской республики, какое будущее ждёт «Единую Россию»?

— Партии, существующие при власти, партии, которые являются элементом поддержки режима, особенно персоналистского, практически никогда не выживают после смены лидера. Как показывает мировая практика, такая партия может протянуть максимум несколько лет, но в конце концов от нее ничего не остается. На коньюнктуре ничего не удержать. Почти все устойчивые партии мира, которые функционируют до сих пор, в свое время возникали в оппозиции. И Демократическая, и Республиканская партии в США, в том числе.

  «Единая Россия» в ожидании перемен

Думаю, о судьбе «Единой России» и её ближайших перспективах сейчас говорить рано. Многое будет зависеть от результатов выборов. При неудовлетворительном исходе возможен вариант перезагрузки, смены бренда и так далее.

Курс на перераспределение представительства в Госдуме в пользу мажоритарного варианта, если он будет реализован, сильным ударит по партиям, в том числе, по «Единой России». Например, в 2002 году — последний год, когда выборы в регионах были почти чисто мажоритарными — доля кандидатов от партий колебалась в пределах 10%, то есть 90% избранных депутатов были беспартийными, независимыми. Элементом региональной политики нулевых годов со стороны федерального центра стала насильственная партизация, когда партийная вертикаль дополняла исполнительную, силовую вертикали. Одновременно шел курс на уменьшение количества партий и увеличение давления на депутатов — кандидаты обязаны были избираться от партий, а сами партии регистрировались только в Москве. Дополнительным стержнем региональной политики был контроль депутатов со стороны партий. Увеличение количество депутатов, избранных по мажоритарной системе, приведет к ликвидации этого стержня.

Некоторые события в регионах уже говорят о происходящих переменах. Например, на выборах в Народный Хурал Бурятии осенью 2018 года «Единая Россия» вроде бы победила. Прошло заседание фракции, распределили руководящие посты. И вдруг депутаты голосуют самостоятельно, а один из депутатов от ЕР вопреки решению фракции выдвигается на пост главы комитета, и выбирают именно его.

— В Заксобрании Новосибирской области в 2015 году была похожая ситуация.

— Да, Андрей Шимкив возглавил региональный парламент и ничего — жив-здоров, даже укрепил свое влияние. Если это происходило, когда система была прочнее и стабильнее, чего ждать в условиях, когда она ослабевает?

  Без гарантии

— Но ведь идею, согласно которой мажоритарная система избрания депутатов более выгодна, продвигают сами авторитетные единороссы.

— Очень опасная история, которая нанесет удар по партийной системе.

— Может быть, в этом весь замысел?

— Нет никакого замысла, политтехнологи решают шкурную задачу — отчитаться о количестве взятых мест. Проблема нынешней политической системы заключается в том, что львиную долю решений принимают политтехнологи, а не аналитики. Стояла задача выиграть две трети мест, их и выиграли. Отчитались, получили гонорар или назначение. Не волнует цена вопроса, дальнейшая судьба системы.

— Если политсистема будет меняться, если роль премьер-министра становится ключевой…

— Эта лишь гипотеза. Я думаю, будут расширяться полномочия парламента. Фактически все оппозиционные партии выступают за усиление Госдумы.

— Но не «Единая Россия».

— ЕР за то же, за что и власть. Колеблется вместе с генеральной линией.

— Если представить, что Владимир Путин становится премьер-министром страны… Президента сложно отстранить от власти, а для того, чтобы сменить главу правительства, достаточно депутатам собраться и проголосовать. Опасность переворота повышается. Встает вопрос о контроле парламента.  

— Опыт разных стран показывает, что если система отстроена, проблем нет. Депутаты будут держаться за популярного лидера. Другое дело, когда человек на посту премьера утрачивает авторитет, поддерживать его становится политически невыгодно. Рейтинг — основа стабильности.

— По вашим ощущениям, что будет происходить с рейтингом?

— Ничто не бывает вечным. Но заниматься кликушеством, предсказывать революцию через год-два я бы тоже не стал. В жизни всегда есть место форс-мажорным обстоятельствам. Есть набор более или менее возможных вариантов. Люди, которые принимают решения, действуют по одному из заранее предсказанных сценариев. Бывают и невероятные. Кто в сентябре прошлого года мог предвидеть, что президентом Украины выберут Зеленского?

  Удержаться на политической орбите

Перезагрузка элиты, смена ее персонального состава в России — это неизбежность. Благодаря московскому кризису мы уже, не дожидаясь исхода сентябрьских выборов, получили практически новую демократическую оппозицию. Растёт количество фанатов у Соболь, в меньшей степени у Юли Галяминой и других. Появляются новые энергичные люди, которые соберут голоса. Самая мощная мобилизующий партия — это надежда.

— Регионы просто ждут, как в Москве будут разворачиваться события? Или волна перебросится в регионы?

— Особенность России в том, что политика, перемены в масштабе страны начинаются в столице.

— Шахтёры ездили в Москву из провинции .

— Шахтёры влияли на конкретные решения по конкретным персоналиям. Но не на судьбу страны. Землетрясение в океане вызывает цунами, которое доходит по-разному — упирается в хребты, острова. Куда-то бьет сильнее, куда-то слабее. Питер, который гордится своей самобытностью, идентичностью, зачастую на Москву смотрит свысока, — это другая история. Но есть Екатеринбург, Новосибирск, Хабаровск. Регионы, где больше штабов того же Навального, куда он чаще ездил, где его лучше знают. Эхо московских событий слышнее в крупных городах, более интегрированных в федеральную информационную повестку.

— Вы говорите, что решающие события происходят в Москве. А в чем эти события? В том, что не 50, а 350 тысяч человек выйдут на улицу?

— Сколько выйдет, я не знаю. Многое зависит от решений властей. Но Москва показательна. Дело не в том, как оппозиция на события откликается. Элита, номенклатура, чиновники реагируют на происходящее в Москве быстрее и болезненнее, чем любые блогеры и журналисты. Я убеждён, если бы не сегодняшняя Москва, в Новосибирске был бы совершенно иной список кандидатов в мэры. Взглянув на столицу, было принято решение перестраховаться. Если бы в ряде регионов в этом году не было такого беспредела по отношению к коммунистам, когда кандидаты от КПРФ не регистрировались на выборы губернаторов, может быть, мы не наблюдали бы сейчас такого братания между рядовыми московскими коммунистами и несистемной оппозицией. Никто не отменял принцип — враг моего врага мой друг. Когда вы воюете со всеми подряд, даже с лояльной системной оппозицией, не стоит ждать, что каждый станет драться в одиночку.

— В Новосибирске наоборот КПРФ дистанцирована от остальной оппозиции.

— Новосибирск, где наблюдается ситуация фактического альянса ЕР и КПРФ, абсолютно нетипичен на фоне страны. Как и Иркутск. Во многих регионах идёт смена персоналий, старая номенклатура компартии уходит. Оппозиция активно взаимодействует. Идеологические вопросы не имеют значения. Россия — страна персоналистской политики. Спросите у тех, кто поддерживают Навального, а кто он идеологически? Вы услышите гигантское разнообразие ответов: либерал, националист, кто-то вообще не сможет ответить. Люди поддерживают Ройзмана, потому что это — Ройзман. Вопрос идеологических взглядов вообще не встает, если он говорит вещи, которые они разделяют.

— Так в России и будет дальше воспроизводиться эта персоналистская система, вернее антисистема?

— Все партии в России — это условности. Для многих нет сталинизма как идеологии, есть Сталин как историческая фигура, есть отношение к некоторым вещам. Мы говорим о многих адекватных людях, которые не согласны с тем, что репрессии — это хорошо и к ним не призывают. Бюстики Сталина в региональных штабах КПРФ — в первую очередь некий ритуал, штамп. Мы живём в обществе, где идеологический дискурс отсутствует. Задайте человеку вопрос: право на свободу передвижения — это благо? Благо. Гарантия на право собственности, благо? Благо. Так вы же либерал, скажете вы. А вам ответят: вы что, демократы угробили страну. Кандидаты в персоналистских режимах строят персоналистскую кампанию. Я занимаюсь выборами фактически всю свою жизнь, я не могу вообще вспомнить ни одного примера идеологической кампании. Идеологически чистых партий в мире давно уже нет, классическая партийная система умирает. Есть партия-проект, партия-движение. Коалиция формируется вокруг людей и набора предложений, которые нужны стране в определенный момент.

— Недавно КПРФ устроила целый праздник в честь Сталина в Новосибирске, увешала центральный сквер его портретами. Но эти сталинистские симпатии нисколько не мешают коммунистам в Новосибирске сотрудничать с «Единой Россией», входить в пакт в губернатором-единороссом, конструктивно взаимодействовать с единороссами в городском совете. В Москве же коммунисты вступают в союзы с несистемной оппозицией. Как такой расклад отражается на позициях Локтя внутри КПРФ? Может ли случится, что кто-то начнёт продвигать его на смену Зюганову как предсказуемого и проверенного лидера КПРФ, который на практике доказал свою   договороспособность?

— Насколько я знаю, в списках будущих возможных лидеров КПРФ Локоть не особо упоминается. Факт географической удалённости имеет значение. Обсуждаются персоны Афонина, Новикова и других. Не случайно Андрея Клычкова, который был ярким депутатом, лидером фракции КПРФ в Московской городской думе, перевели в губернаторы Орловской области. Я не знаю, кто станет преемником Зюганова, ситуация очень подвижная. Кто-то усиливается, кто-то ослабевает, уходит, приходит. Результаты выборов в Госдуму 2016 года показывают, что в регионах, где коммунисты пришли к власти, рейтинг КПРФ падает сильнее, чем на других территориях. Новосибирская, Орловская, Иркутская области — примеры. На выборах в Заксобрание КПРФ чувствует себя хорошо, что касается федеральных кампаний — ситуация уже другая.

  И Локоть в Новосибирске, и Сергей Левченко в Иркутской области избрались благодаря широкой коалиции. Обе развалились спустя какое-то время, в Иркутске позже. КПРФ получила какой-то админресурс. Но антирейтинг вырос. А на выборах он имеет большое значение. Если сегодня в Новосибирске кто-то из кандидатов в мэры снимается с выборов, голоса Локтю не уйдут. Будет расти кто-то другой.

При сегодняшнем наборе кандидатов Локоть выигрывает, потому что голоса раздроблены. Если сильнейшие оппозиционные кандидаты смогут договориться и останется один из них, это даст эффект.

— Но кто это может быть? Навальнист Сергей Бойко говорит, что он второй по рейтингу после Локтя. Политтехнологи мэра твердят, что разумнее всем сниматься в пользу Бойко.

— Нужно смотреть не только на рейтинг. У кого антийрейтинг меньше, тот сможет аккумулировать голоса других снявшихся кандидатов. При мажоритарной системе относительного большинства всегда побеждает тот, кто консолидирован, и проигрывает тот, кто расколот. Представьте себе, что, допустим, кандидаты снимаются не в пользу Бойко, а в пользу Натальи Пинус? Что тогда Локоть будет делать? Сценарии могут быть разными. Я думаю, мэрии кажется, что Бойко легче мочить. Есть готовый шаблон.

Ещё один важный момент. Совершенно очевидно, что пакт Локоть-Травников навязан, он не нравится ни Москве, ни Новосибирску. Я думаю, многие провалу Локтя на выборах были бы рады.

В жизни нет простых двухходовых схем. Как в «Игре престолов» они всегда сложные. Сегодня мы замочим Иванова, завтра придёт Сидоров. Но он слабый, можно замочить его послезавтра. Но ведь лучше использовать Сидорова как таран против Иванова, таким образом ослабить его.

— Качество политического менеджмента Сергея Кириенко ниже, чем у его предшественников?

— Менеджмент управления внутренней политикой сейчас устроен так, что понять, кто принимает решения, достаточно сложно — в реальности существует несколько центров. В последние три года система внутренне противоречива, строится по принципу перестраховки — не дай бог, чтобы внутри кто-то усилился, поэтому считается, что лучше пусть идёт конкуренция нескольких отдельных звеньев. Речь в данном случае не только о внутренней политике. Это тренд современной кадровой политики многих ведомств. Министр сам не имеет права назначить себе заместителя, ему ставится зам из другой корзины, этот зам не может подобрать себе начальников отделов, ему их присылают. Получается слоеный пирог, где все враждуют друг с другом. Странно надеяться, что такая система будет работать эффективно. Внутренняя паранойя по поводу 2021-го года, транзита и так далее ведет к тому, что основные силы уходят на борьбу друг с другом.

  Константин Калачев: «Москва не любит и не хочет получать из регионов плохие новости»

— Прошёл вброс, что Владимир Потанин хочет вернуть Александра Хлопонина на пост губернатора Красноярского края.

— С этим точно не ко мне, не знаю, кто это пишет. Мне кажется, при нынешней политической и экономической конъюнктуре губернаторский пост не может быть привлекательным. Снискать лавры очень тяжело. В Красноярском крае не всё так просто. Казалось бы, какой у Александра Усса политический опыт, а один скандал сменяет другой. Масса противоречий, региональная самобытность. Хакасия ведь тоже по большому счёту интегрирована в красноярскую политику. И Иркутская область рядом. Плюс общая турбулентность. События в Москве на самоощущение местных элит влияют больше, чем на самоощущение местной оппозиции. Во многих регионах по губернаторским и иным кампаниям решения принимаются в формате истерики. Зачем сейчас в Республике Алтай сняли столько списков? В прошлом году я был в Забайкальском крае, где отказали в регистрации «Партии дела», «Родине». Я предсказывал, что максимум при таком раскладе получает КПРФ.

— Что бы вы посоветовали в нынешних условиях элите, чиновникам, предпринимателям, которых пугают московские события?

— Когда вам удаляют зуб, не надо дёргаться. Не надо множить лишние поводы, создавать федеральные и локальные волны турбулентности, которые могут войти в резонанс и взаимно усилиться. В Новосибирске мы наблюдаем грамотный подход — здесь не стали всех подряд снимать, чтобы избежать скандалов.

— Может быть, спутали карты противникам Локтя, зарегистрировав навальниста Сергея Бойко на выборах мэра Новосибирска.

— Если бы в Москве подошли бы к кампании грамотно, мы бы увидели тихие выборы про клумбы и цветочки, люди спокойно поливали бы огороды на дачах, а не выходили на площади.

ksonline.ru